Интервью Святейшего Патриарха Филарета журналу «Корреспондент»
— Почему именно сейчас начались переговоры между УПЦ КП и УПЦ (МП)? Способствовало ли этому конкретное лицо — патриарх Кирилл, Вселенский патриарх Варфоломей, Президент Украины Ющенко, кто-либо еще?
— Во-первых, вопрос о диалоге УПЦ КП с УПЦ (МП) стоит уже давно. Вначале были наши устные заявления о намерении вести диалог. Потом мы стали писать письма, несколько лет назад. Последнее письмо написали перед приездом патриарха Кирилла в Украину. И УПЦ наконец откликнулась и согласилась. Не на диалог — на создание рабочей группы для подготовки к диалогу.
Конечно, подтолкнул их к этому и приезд патриарха Кирилла. Потому что Москва тоже заявила, что надо вести диалог с «раскольниками» — это они нас так называют. И вот когда и Москва заявила, что надо вести диалог с УПЦ КП, тогда и УПЦ (МП) стала более активной и смелой. Но я думаю, что это еще не все причины. Нынешний Московский патриарх ведет политику централизации власти, в которую не вписываются права УПЦ, как самостоятельной и независимой в управлении. Централизация эта началось еще при патриархе Алексии ІІ, когда он позволил украинским архиереям через голову своего предстоятеля обращаться к Московскому патриарху, хотя статус самостоятельной и независимой в управлении Церкви не позволяет этого. Но Москва, когда ей это выгодно, не смотрит на каноны и на статус.
Это был первый шаг. А нынешний патриарх, Кирилл, начал свое патриаршество с того, что сделал следующий шаг – включил в число временных членов Священного Синода еще одного представителя от украинского епископата, кроме митрополита Владимира, тем самым приуменьшив его значение, как Предстоятеля УПЦ. Таким временным членом Московского Священного Синода стал донецкий митрополит Илларион. Это тоже нарушение.
Третьим шагом — еще пока не сделанным, но в кулуарах уже об этом говорят — может стать требование согласовывать с Москвой посвящения украинских епископов и открытие здесь новых епархий. Если это произойдет, то это будет означать, что никакой самостоятельности и независимости в управлении Украинская Церковь не имеет, и все возвращается к положению, которое было до 1990 г. - положению экзархата.
То есть Московские патриархи хотели бы постепенно лишить Украинскую Церковь предоставленных ей прав. Думаю, что такие действия тоже влияют на настроения в УПЦ (МП). Но это, конечно, мое мнение.
— Как Вы оцениваете первый этап переговоров, точнее, первую встречу?
— Я оцениваю это как положительный шаг, и мы рады тому, что уже официально началась подготовка к диалогу. Я в этом вижу, прежде всего, проявление доброй воли со стороны УПЦ (МП). Потому что без доброй воли ничего нельзя сделать, никакой диалог не будет результативным. А когда есть добрая воля, тогда есть надежда.
— Допускаете ли Вы в действительности, что в итоге переговоров две наиболее массовые Украинские Церкви объединятся?
— Я всегда был убежден в этом, был и буду. Это путь исторический, с которого Церкви не могут сойти. Раз есть независимое государство — рано или поздно будет автокефальная Церковь, и рано или поздно эту автокефальную Церковь признают. Другого пути нет. И тот, кто не видит, этого, тот слеп и не видит развития исторического процесса.
— Почему за стол переговоров сели не Вы сами и глава второй Украинской Православной Церкви, не вторые, а третьи лица? Предполагаете ли Вы лично принять участие в переговорах уже на заключительном этапе?
— Сейчас идет подготовительный этап, это, подчеркну еще раз, пока не диалог. Но такие события не происходят без одобрения Предстоятелей Церквей. Так что в какой-то мере мы уже общаемся – посредством рабочих груп. Надеюсь, что придет время, когда мы с митрополитом Владимиром сможем вести диалог и лично.
— В случае благоприятного хода переговоров, кто, согласно Вашей позиции, возглавит объединенную Украинскую Православную Церковь — Вы, митрополит Владимир, или кто-то третий?
— Это не имеет значения. Если бы, например, состоялось в этом или следующем году объединение, и возник вопрос о выборах одного главы, для меня не имеет значения, кого Церковь, уже объединенная, выберет своим главой.
Если бы меня не выбрали, меня это абсолютно не задело бы. Скоро ведь смерть, так что выбрали бы или нет — все равно скоро умрешь. А если бы и не выбрали, надо принимать это спокойно, как Божью волю.
Я это уже перенес, когда был местоблюстителем в РПЦ, и меня не выбрали Московским патриархом. И перенес спокойно, потому что знал: раз нет воли Божьей на это, — и хорошо. Значит, нужно что-то другое. Мне могут не верить, но я говорю искренне, как перед Богом. И ведь так и получилось: если бы не поставил меня Господь во главе движения за Поместную Церковь — может, ее бы и не было такой, как сейчас. Могло бы так случиться, потому что Автокефальная Церковь, которая тогда существовала, была слабой, и [все иерархи] переругались бы между собой.
— Изменилось ли в последнее время Ваше мнение о Вашем оппоненте – митрополите Владимире?
— Изменилось. Но не под влиянием переговорного процесса или чего-то еще. Я уже подошел к тому краю, за которым — жизнь вечная. И войти туда надо, отбросив все обиды и негатив. Московский патриархат называет меня раскольником, анафему накладывал, и когда-то меня это задевало. Но сейчас у меня в сердце нет никаких обид, никакого негатива. В моем возрасте о таком уже не думаешь, и вообще о земном меньше думаешь. Больше заботит то, с каким багажом войдешь в вечность.
— Если допустить самые благоприятные обстоятельства, когда, на Ваш взгляд, может завершиться процесс объединения Православных Церквей в Украине – через пять лет, десять, 15, больше?
— (Улыбается) Мне все журналисты задают этот вопрос. И всем я отвечаю: тогда, когда на то будет Божья воля. Одно знаю точно — это неизбежно произойдет.
Другое дело, что переговорный путь может быть длинным. Не надо забывать: есть силы, которые будут противостоять этому. Они уже действуют. И я вижу задание нашей Церкви, с одной стороны, в том, чтобы вести этот диалог. А с другой — в том, что ту Поместную Церковь, которая уже есть, Киевский патриархат, развивать и укреплять. И независимо от того, когда мы придем к объединению, эта Церковь, украинская, будет большой и сильной. И от этого будет зависеть время объединения — либо приближаться, либо отдаляться. Потому что если бы мы были в таком слабом состоянии, как УАПЦ, с нами бы никто не вел серьезных разговоров. А из-за того что мы сила, большая сила, то уже с этой силой нужно считаться.
Представьте: мы объединились, создали с митрополитом Владимиром одну Православную Церковь. К нам обязательно присоединиться УАПЦ, у них другого пути нет. Не захотят иерархи — захочет народ и духовенство. И если объединимся, что будет? А будет больше 100 епископов в Украине, в то время как в России на сегодня — 85. Епархий у нас будет до 80-ти, а в РПЦ — до 70. И по количеству парафий Украинская Церковь будет больше — у нас более 15 тыс., в РПЦ — 12 тыс.
Мы, конечно, не можем быть больше по количеству верующих, потому что у нас будет до 30 млн, а в России — до 50 млн. Но у нас активность верующих больше. И тогда Украинская церковь станет если не первой, то равной РПЦ.
Московский патриарх сейчас стремится занять лидирующее место в Православии. И не только нынешний, Кирилл, – это желание было и до него, но нынешний патриарх более активно действует для этого. Когда Украинская Церковь объединится и ее независимость признают – для таких планов первенства это будет большой удар. Возьмите памятники архитектуры, — тут они. Монашество где началось? Тут, в пещерах [Киево-Печерской лавры]. В Украине множество святынь, ведь только в лавре прославлено около 140 святых. Вся литература, все духовные источники находятся тут.
Когда патриарх Кирилл был тут, он сказал, что «Киев — это наша южная столица русского православия». Ваша? В Москве же не говорят, что Болгарская или Грузинская Церковь – «наша». А почему Украинская ваша, а не наша? Она будет «ваша», если вы Украину будете считать своей вотчиной. А если Украина имеет свою Церковь, то разве это ваше? Нет. И они это прекрасно понимают. Поэтому они и не хотят признать независимость Украинской Церкви. Это глубинная причина. Не экономика. Экономика — это производное, сегодня успех — завтра падение. А духовные основы — это вечное. И борьба идет за эти духовные богатства.
Но я надеюсь, что это время соперничества пройдет. Когда в России станут воспринимать Украину как независимое государство – братское, близкое, но независимое, - тогда и соперничества не будет. Но пока за словами о «братстве» будет стоять желание владеть и управлять Украиной, наши отношения будут сложными. Мы уважаем Русскую Церковь, но мы хотим взаимного уважения и от нее. Надеюсь, что патриарх Кирилл это поймет. А если и нет – все в руках Божиих и в Его воле.
